— Какую конкретную цель можно поставить в общении с ребенком?
— Например, чтобы он начал уважать взрослых. Или приучить его к определенным манерам за столом.
— Чтобы он уважал родителей через две недели? Вот это вот, что вы сейчас рассказываете, — и первое, и второе — характеризует, в принципе, отношение общества к детям. Общество относится к детям следующим образом: есть клуб взрослых людей — умных, имеющих деньги. Но у них есть один маленький недостаток: они довели мир до того, до чего он дошел. Это взрослые сделали, что мы в 2016 году абсолютно спокойно говорим о том, что может быть третья мировая война. И есть «придурки» — это дети. «Придурки», которых надо все время учить: манере вести себя за столом, надо их учить уважать взрослых... Это философия общества, которая, губительна. Детей не надо ничему учить, с детьми надо общаться и обмениваться опытом.
— Чему, по вашему мнению, обоюдно нужно научиться современным детям и родителям?
— Общаться. «Общение» и «общее» — это однокоренные слова. Если ты хочешь, чтобы у тебя с твоим ребенком было что-то общее, ты должен учиться с ним общаться. Не воспитывать его, не делать бесконечные замечания, а общаться. Мой младший сын, с которым мы живем вместе, когда ему было лет 13, на мои слова: «Вымой посуду», сказал: «Пап, у меня к тебе серьезный разговор. Ты меня задолбал замечаниями. Ты мне делаешь такое количество замечаний, что, когда ты открываешь рот, мне становится страшно». Я не могу сказать, что я перестал делать ему замечания, но это был для меня серьезный урок. Я понял, что вместо того, чтобы общаться с сыном, я все время его воспитываю.
Причем этого никто не замечает. У меня есть близкая подруга (очень хорошая актриса), у нее есть очень хорошая дочка, которой исполнилось девять лет. И я говорю этой подруге: «Давай мы сейчас засечем, сколько времени ты не сделаешь Машке замечание?» Две с половиной минуты! Она этого не видит, а Машка уже не обращает внимания. Надо научиться понимать, во-первых, что надо с детьми общаться. А во-вторых, что, если ты требуешь от ребенка чего-то, то делай то же самое сам. Если ты требуешь от ребенка, чтоб он на кухне не разбрасывал носки, то сам тоже их не разбрасывай. Потому что учит же пример, а не слова.
— То есть, если хочешь, чтобы ребенок лег в девять часов, то и самому нужно лечь в девять?
— Если ты хочешь, чтобы ребенок лег в девять часов, то тебе надо к психиатру пойти. Ребенок не должен ложиться в девять. Зачем ложиться в девять?
— Чтобы рано встать в садик и чтобы не мешать родителям сделать уборку.
— Ребенка лучше не заводить, если он мешает. А вообще это серьезная история: врачи говорят, что деление на «сов» и «жаворонков» начинается не в детском возрасте, а еще в утробе матери.
Вопрос про укладывание спать для меня вообще очень серьезный. Конечно, если ребенок сам укладывается в девять, то не надо ему мешать. Но если нет, то нужно все-таки относиться к ребенку как к члену семьи. Вот живет семья из трех человек. Ребенку 12 лет. Мама говорит: «Ты не можешь сегодня досматривать футбол, потому что завтра тебе рано в школу». И это почему-то считается нормальным. Однако, если мама так скажет папе, то брак долго не продержится. Почему к ребенку надо относиться хуже, чем к отцу? В психофилософской педагогике, которой я занимаюсь, есть критерий, касающийся действий относительно ребенка: «Вы бы сделали то же самое в отношении мужа или жены? Если бы сделали, значит, делайте. Если нет, значит, не надо». Если родители понимают, что ребенок — это человек, то принципиально меняется отношение к ребенку и обращение с ним.
 |
С другой стороны, у меня несколько дней назад была лекция в школе перед родителями, где, услышав эту фразу, человек абсолютно чиновничьего вида сказа: «Какой ужас!» И ушел. Он был потрясен, что ребенок — это человек до такой степени, что не мог дальше ничего слушать. Потом подходили мамы и говорили: «Большое спасибо!» Ребенок — это человек. Это не существо, которое готовится жить, это человек, который живет здесь и сейчас. Более тяжелого времени в жизни человека, чем детство, нет. Это мы вспоминаем сейчас, как было все хорошо. Но это хорошо вспоминать. А когда ты серьезно спросишь себя: «Ты помнишь вообще, что было? Ты помнишь это абсолютное бесправие свое?»
У меня были очень хорошие родители, потрясающие. Но все равно детство — это очень тяжелая пора. И родители должны не долбать детей, а помогать им. Я бесконечно рассказываю всем, что когда у пятилетней девочки отнимают конфету, она переживает ровно так же, как и Анна Каренина, когда думает, что ее не любит Вронский. Они переживают совершенно одинаково, просто девочка не в курсе, что конфета — еще не самая большая потеря. А субъективно она переживает, как и Анна Каренина. Только Каренина более самостоятельна.
— Многие отцы сегодня предпочитают проводить время с детьми, занимаясь спортом или просматривая мультфильмы. Что смогут найти для себя люди с подобным образом жизни в вашей новой книге «Папины сказки»?
— Я не знаю. «Папины сказки» вообще написаны для родителей, их можно читать бабушкам, мамам... Это такие истории, которые папы могут сочинять вместе с детьми. Если они хотят сочинять, а не просто смотреть готовый фильм, то «Папины сказки» могут им пригодиться.
— Читателям вы известны, прежде всего, как автор книг по воспитанию детей и книг по психофилософии. Можно сказать, что книга «Дети как зеркало...» является своеобразным результатом синтеза ваших литературных интересов?
— У меня все книги об этом. Я сам придумал для себя термин «психофилософская педагогика». Психофилософия — это то, что является основой всех моих книг, любых. Даже, может быть, и «Папиных сказок». Потому что психофилософия — это система, которая помогает людям помогать людям.
Что такое психофилософия? В 2000 году ВОЗ (Всемирной организацией здравоохранения – прим. ред.) было зарегистрировано 200 психологических систем, и практически все эти системы направлены на профессионалов — на психологов. Создается парадоксальная ситуация, что все люди, когда у них создается сложная ситуация в жизни, они идут либо к самому себе, либо к друзьям. В редчайшем случае люди идут к психологам. Все эти люди, которые нам помогают (в том числе мы сами), не имеют какой-то системы, чтобы помогать другим людям. Поэтому мы употребляем самую любимую фразу: «Вот, например, я...». Мне вся эта история надоела, и я понял, что надо придумать систему, которая поможет обычным людям помогать другим обычным людям. Или помогать самим себе.
Что это значит: когда к тебе приходит человек со своими проблемами (в психофилософии это называется «человек в трудном состоянии», это термин выдающегося русского психолога Леонида Гримака), то как ему дальше помогать? Вот существует некая система, которая позволяет задавать ему определенные вопросы и получать определенные ответы. И дальше анализировать его жизнь с психофилософской позиции из расчета на то, что, проанализировав свою жизнь, человек найдет в ней новые смыслы, и жизнь его станет легче. Это такой подход к жизни. Поэтому, когда я пишу книжки по воспитанию, естественно, я про все это помню.
Комментарии: 0
Пока нет комментариев